Азиатские ценности — предисловие участника форума Михалёва М.С.
Представляемый здесь документ (Азиатские ценности), с одной стороны, вобрал в себя плоды многочисленных идейных исканий, с другой, он совершенно неприметен и выглядит довольно ординарно. В его судьбе и его характере как будто проявляется суть древней китайской мудрости, которая также, как правило, до неприглядности незамысловата, но при этом содержит в себе столетия и тысячелетия глубоких и своеобразных прозрений. Формально компендиум грядущих азиатских ценностей, который здесь обрисовывается пока лишь в самых общих чертах, является плодом жарких дискуссий и результатом сверки умозаключений многочисленных делегатов со всех концов континента, от Ливана до Японии и от Шри-Ланки до Монголии, которых собрала в начале июля 2016 года на свой очередной съезд в Пекине Международная Конфуцианская Ассоциация. Одним из участников этого съезда довелось оказаться и вашему покорному слуге.
На самом деле, как представляется, это плод долгих раздумий председателя организации, известного исследователя интеллектуального наследия основателя и лидера КНР Мао Цзэдуна, профессора Тэн Вэньшэна. Фигура эта, безусловно, неординарная. Экспертному сообществу Тэн запомнился в основном тем, что именно он по сути явился создателем концепции «трех представительств», ставшей идеологической основой для КПК эпохи правления Цзян Цзэминя. Автор многих его речей, профессор Тэн и после отставки Цзяна остался «первым пером Чжуннаньхая», резиденции современных правителей Китая. Его влияние на ход мысли и политические решения высших должностных лиц государства невозможно переоценить и в наше время, а потому размышления Тэн Вэньшэна о том, на основе каких принципов КНР следует сплотить вокруг себя страны Азии, действительно представляют большой интерес. Не стоит в этой связи забывать и о том, что предыдущий съезд Международной конфуцианской ассоциации открывал лично председатель КНР Си Цзиньпин, который, как и его предшественники, по-прежнему ценит все то, что выходит из-под «первого пера Чжуннаньхая». Тем более, если оно связано с его любимым детищем — проектом «Пояса и Пути», который, по сути своей, представляет проект переустройства мира по китайскому образцу. Некоторые идеи по поводу того, какие именно ценности лягут в основу нового миропорядка, который замыслил построить председатель Си, и предлагаются Вашему вниманию.
д.и.н. Михалев Максим Сергеевич, директор центра «Государство и религия в Азии» Института Китая и современной Азии РАН.
Девять ориентиров ценностей Азии:
- Гармония в разнообразии и единство гармонии и интеграции.
- Искать истину в фактах и идти в ногу со временем.
- Трудолюбие и бережливость, способность положиться на себя.
- Превозмогать все частное, служить общему.
- Претворять в управлении и добродетель, и закон, подобно тому, как медики лечат одновременно корень и симптомы болезни.
- Быть человечным и жить в мире с соседями.
- Быть искренним и почтительным, поддерживать взаимное уважение и доверие.
- Совмещать справедливость с выгодой, держаться стратегии обоюдного выигрыша.
- Быть открытым, всеобъемлющим и учиться друг у друга.
Список «Азиатских ценностей» с комментариями д.и.н. профессора Малявина В.В:
1. Гармония в разнообразии и единство гармонии и интеграции.
Этот принцип выражен в основополагающих формулах китайской мудрости: «согласное единство Неба и Человека», «единство знания и действия», Участники обсуждения упоминают и постулат недуальности вещей: вещи «не одинаковы и не различны» (非同非弃). Впрочем, та же идея выражена в сопряжении понятий «гармонии» и «тождества». С одной стороны, согласно Конфуцию, «благородный муж умеет быть в согласии, но никому не уподобляется», тогда как низкий человек поступает наоборот. С другой стороны, даосы указали на онтологическое основание гармонии, которое есть сходство, подобие всего сущего: «что подобно, находится в согласии». Речь идет о подобии всего бытийствующего, всего случающегося; подобии всех вещей в акте их превращения подобно тому, как элементарные частицы в физике микромира подобны именно в моменте их трансформации. Мы можем говорить о «совместности» вещей или, как выражается Ж.Симондон, «отношении без отношения», каковое есть, в сущности, отношение сингулярностей. Как следствие, человек в рамках такого мировоззрения, есть всечеловек, вселенский человек, maximus homo (Сведенборг): чем более он космичен, тем более он человечен. Он есть связка человечности и человечества в каждом человеке. В Китае такой взгляд на человека называют «антропофундаментализмом» (жэньбэньчжуи), нередко противопоставляя его западному гуманизму и антропоморфизму. Показательна китайская поговорка: «Когда свершится путь человека, путь неба свершится сам собой».
2. Искать истину в фактах и идти в ногу со временем.
Как поясняют авторы манифеста, данный пункт означает, что субъект и объект, знание и действие должны быть неразрывно связаны между собой и друг друга определять. Ему соответствуют традиционные постулаты китайской мудрости: «только через практику можно достичь успеха, только вникая в реальные дела, можно познать истину»; «стремись к подлинному и полагайся на практику, избегай пустых разговоров»; «созидай новое, исследуя прошлое». В познавательном плане подобный, так сказать, прагматический уклон китайской мысли предполагает особое понимание практики. Согласно китайской традиции человеческий дух наделен безупречной и притом деятельной моральной интуицией, раскрывающейся непосредственно в событии, встрече субъективного и объективного измерений существования. Соответственно, реальность и самое понятие истины неразрывно связаны с опытом чистой актуальности, по определению отсутствующей, сокровенной и потому наделенной как бы виртуальной природой. Отсюда исключительное внимание китайской мысли к чистому динамизму жизни, ее явный и во многих отношениях непривычный для европейцев соматический уклон. Но на нем стоит вся китайская цивилизация.
3. Трудолюбие и бережливость, способность положиться на себя.
Поскольку китайское мировоззрение имеет холистическую природу, воспринимает и трактует все сущее в свете его жизненной целостности, принцип «сбережения единства», «сохранения цельности» имеет в нем первостепенное значение.Китайцы не просто чрезвычайно рачительны в повседневной жизни, относятся бережно к вещам, но и весь мир рассматривают под знаком бережливости, сохранения всего сущего в нем. Лао-цзы уподоблял мир «священному сосуду», с которым надо обращаться крайне осторожно, ибо он заслуживает искреннего преклонения. Другой даосский мыслитель, Чжуан-цзы в шуточном тоне, но совершенно серьезно призывал сберечь мир, спрятав мир в… самом себе. Какую умственную революцию подразумевает это свершение? А в контексте современной цивилизации это означает внедрение техники непосредственно в тело бытия, нераздельное единство субстанции и функции, что полностью соответствует упомянутому выше прагматическому настрою восточноазиатской мысли. Для авторов манифеста данный тезис означает, помимо прочего, жизненный активизм, непрестанное усилие совершенствования себя и мира.Они отмечают, что бережливость во всех культурах Азии– первое условие здоровой и плодотворной жизни.
4. Превозмогать все частное, служить общему.
В английском переводе: «Ценить коллективное и посвящать себя общественным обязанностям».
Никто не спорит, что человек – социальное животное. В манифесте приводится множество китайских поговорок на эту тему, например: «Когда сердца людей сплочены, гора Тайшань сдвинется с места». Или: «народ прежде всего, Поднебесная принадлежит всем». Но нужно иметь в виду, что социальность в Китае кардинально отличается от социальности в западной мысли. Западная социальность имеет индивидуалистическую основу, исповедует принцип формальной самотождественности (индивида, гражданина, вообще человека «в здравом уме и трезвой памяти») и утверждает единство индивидов по причастности к той или иной трансцендентной идее (что создает неразрешимый внутренний конфликт в личности).Азиатская социальность основывается на сопричастности имманентному «единому телу» жизни, не допускает разделения на субъект и объект и ставит акцент на взаимном соответствии и, стало быть, взаимных обязательствах людей. Такая общность имеет, скорее, характер неопределенной совместности индивидуальностей в контексте органической цельности жизни. Личности в китайской традиции никогда не равны (хотя равноценны и имеют равные возможности для жизни), но только подобны друг другу. Это подобие – глубочайшая основа человеческой природы и онтологическое условие любого сообщества.
5. Претворять в управлении и добродетель, и закон, подобно тому как медики лечат одновременно корень и симптомы болезни.
Тезис сам по себе ясный и, наверное, не требующих больших комментариев. Авторы манифеста уточняют, что в обществе добродетель играет ведущую роль и, следовательно, нравственное совершенствование – первая обязанность личности. Пренебрежение ею, по сути, равнозначно преступлению, которое должно караться и религией, и государством. Нет необходимости напоминать, что «добродетельное правление» – общий идеал древних государств.
6. Быть человечным и жить в мире с соседями.
Этот пункт авторы манифеста считают важнейшим для выстраивания международных отношений. Идеал «согласия всех стран» характерен для всего древнего мира от арабов до Индии и Дальнего Востока.Нельзя считать случайностью тот факт, отмечается в манифесте, что именно страны Азии в 50-е годы выдвинули пять принципов мирного сосуществования. Особенно видное место миролюбие занимало в политической культуре Китая. «Человечность» (жэнь) – важнейшая норма конфуцианской морали. Она предполагает выявление в человеке одновременно человечности и всечеловеческой значимости, а нравственный рост личности означает движение от первого ко второму. Иными словами, орбита человечности определяется степенью нравственной зрелости личности. Правитель «Срединного государства» (Китая) должен обладать человечностью, охватывающей весь мир.
7. Быть искренним и почтительным, поддерживать взаимное уважение и доверие.
«Искренность» (чэн), «почтительность» (цзин) и «доверие» (синь) – фундаментальные ценности конфуцианской традиции, идущие от древнего канона «Чжун юн» (Центрированность в обыденном»), а в неоконфуцианстве ставшие основой нравственного совершенствования. Почтительность предполагает смирение, выраженное, помимо прочего, в церемониальном самоумалении, но пуще всего – необычайно развитую чувствительность, чуткое бодрствование духа. Эта чувствительность достигается посредством человеческого общения, все более полного и точного понимания внутреннего состояния ближнего и даже способности предвосхищать его действия. Ее высшая форма выражена в афоризме мастеров духовной гимнастики тайцзицюань: «Он не двигается, и я не двигаюсь. Он едва двинулся, а я двинулся прежде него». Авторы манифеста сравнивают эти ценности китайской традиции с наставлениями о почитании старших и самодисциплине в Махабхарате и аналогичными заповедями Корана.
8. Совмещать справедливость с выгодой, держаться стратегии обоюдного выигрыша.
По мысли авторов манифеста, речь идет о совмещении моральных норм и материальных интересов отдельных индивидов, а также принципе регулирования международных отношений. Иллюстрацией служат слова Конфуция: «бесчестно приобретенные богатства и чины для меня – как плывущие в небе облака». Сходные наставления имеются в индийской Махабхарате. Акцент на взаимной выгоде договаривающихся сторон – важная часть традиционной китайской стратегии.
9. Быть открытым, всеобъемлющим и учиться друг у друга.
В этом пункте, по мнению авторов манифеста, отражены важнейшие принципы международных отношений. Правда, для их иллюстрации они довольно произвольно привлекают известную сентенцию Будды: «На Небе и под землей я один достоин почитания». Более уместны другие высказывания, например: «пустынное море терпимее всех»; «привлекай друзей издалека добродетелью и убеждай их своей воспитанностью»; «воспитанием привлекай друзей и с помощью друзей укрепляй человечность». Авторы манифеста находят аналогичные принципы в исламе и цитируют слова Магомета: «Мы должны старательно искать знание, даже если оно отстоит от нас так же далеко, как Китай».
